Приснился очень длинный сон с двумя запомнившимися фрагментами: в одном я казню презрением А., в другом присутствую при зомби-апокалипсисе. Первый, конечно, приятнее, однако рассказать нужно о втором: он был очень страшный, и я не хочу переживать его в одиночестве.
Возвращаемся мы, уцелевшие, к себе в гостиницу, и я думаю: "Что-то давно не встречалось нам на пути опасностей. Подозрительно". И тут из темноты под ласковую музыку появляется карета с разными куклами. У одной из них плоское неваляшечье лицо и живые (хаха) голубые глаза. Я понимаю, что это вовсе не игрушка, а бывший ребенок, и сейчас все будет очень плохо. Мы быстро проходим мимо, но одна семья задерживается рядом с каретой, и настоящий ребенок тянет руки к псевдокукле. Это последнее, что я вижу, поскольку заворачиваю за угол: во сне, как и в кино, детей стараются убивать за кадром. Мы благополучно добираемся до гостиничного номера и с облегчением запираем за собою дверь.
Возвращаемся мы, уцелевшие, к себе в гостиницу, и я думаю: "Что-то давно не встречалось нам на пути опасностей. Подозрительно". И тут из темноты под ласковую музыку появляется карета с разными куклами. У одной из них плоское неваляшечье лицо и живые (хаха) голубые глаза. Я понимаю, что это вовсе не игрушка, а бывший ребенок, и сейчас все будет очень плохо. Мы быстро проходим мимо, но одна семья задерживается рядом с каретой, и настоящий ребенок тянет руки к псевдокукле. Это последнее, что я вижу, поскольку заворачиваю за угол: во сне, как и в кино, детей стараются убивать за кадром. Мы благополучно добираемся до гостиничного номера и с облегчением запираем за собою дверь.