And I find it kind of funny, I find it kind of sad

Однажды Татьяна вышла искать Онегиных с наконец-то обретенными дудочкой и кувшинчиком. "Одного Онегина беру, на другого смотрю, третьего замечаю, а четвертый...", - твердила она про себя (на самом деле, не про себя), чтобы не забыть.
Онегины действительно проявлялись в мерцающем режиме: то тут, то там мелькали их выразительные, хоть и слегка бесплотные профили. Однако мерцание это сильно мешало фокусироваться, ранжировать и приоритезировать, отчего Онегины были неуловимы.
"Ну ничего, - подумала Татьяна. - У меня ведь есть дудочка и кувшинчик, причем одновременно". Она начала дудеть в дудочку и приготовила кувшинчик, но и тут ее, конечно же, постигла неудача. Дело в том, что дудочка была как-то не очень, кувшинчик был как-то не очень, да и сама Татьяна была уже как-то не очень - в смысле, не моложе и лучше, а немного наоборот. И хотя все трое наконец-то собрались в одном месте, синергический эффект (которым, как известно, и является Онегин) не возникал.
Тогда Татьяна решила сменить тактику. Она выбросила оба предмета и вышла к Онегиным с пустыми руками, решив, что минус на минус дает плюс. Единственное, вместо умножения получилось то ли сложение, то ли вычитание, то ли что-то еще, столь же бессмысленное в предлагаемых обстоятельствах. И потому вышло даже хуже, чем было, поскольку эти действия (или бездействия) распугали и самых спокойных Онегиных.
Потому что Онегин - это не только синергический эффект, но и очень нежное существо.
А Татьяна - нет.

Еще про "Peaky Blinders" / Сomes a (not very) tall handsome man

(Буду разговаривать сама с собой)

Кроме шуток, в первом и втором сезонах была довольно хорошая романтическая линия (особенно во втором): взгляды, диалоги, полутона и динамика без динамо (в этом смысле, шесть серий - оптимальный формат), а в третьем началось уже упомянутое секс-шапито. С другой стороны, может, в этом и есть смысл: сломать предсказуемость и показать персонажа в несколько ином ракурсе? С третьей, складывается ощущение, будто прежде бежавшие в одной упряжке творческие единицы поскакали в разные стороны. Сценарист, он же автор сериала (меня раздражает слово "шоураннер"), внезапно махнул гривой, встал на дыбы и бросился куда-то в поля, а оператор с художниками остались придерживаться избранного курса, все больше увязая в предварительно взрыхленной борозде. Почему так бросаются в глаза пресловутые рапиды? С чего вдруг такое количество не сильно оправданной эротики? Зачем превращать некоторых персонажей в самопародии (актеры хороши, но они действуют в рамках предложенного материала)? Откуда пристрастие к опереточным русским? Впрочем, на последний вопрос есть вариант ответа: Стивен Найт - автор сценария Eastern Promises, поэтому логично предположить, что русская тема в его творчестве не случайна, и ему интересно к ней возвращаться.
Между тем, на Киллиана Мерфи смотреть всегда приятно (на редкость слабое определение) и практически всегда интересно. Он прекрасный разноплановый артист, умело подсвечивающий нужные стороны своей кукольной (в разных смыслах) внешности. К сожалению, у него было не так много ролей, в полной мере соответствующих его уровню (Disco Pigs, Breakfast on Pluto и теперь вот эта), поэтому намерение Стивена Найта довести действие сериала до начала Второй мировой войны вызывает у меня не только ужас. Пусть Мерфи как можно дольше ходит с этой амбивалентной стрижкой, говорит на пару тонов ниже своего настоящего голоса и использует прочие средства, подчеркивающие его магнетизм. Даже так - Магнетизм.
Только бы обошлось без усов.